Иеффай [греч. ᾿Ιεφθάε], один из судей израильских (ок. XII в. до Р. Х.). Имя Иеффай происходит от составного имени Ифтах-Ел, употребляемого как топоним ( – «Бог открывает [утробу] / освобождает [из плена]» (Нав.19:14, Нав.19:27)). Именем Иффах (Ифтах) также называется город в Иудее в долине Шефела (Нав.15.43). Иеффай был вождем евр. народа в течение 6 лет (Суд.11:1-12). Незаконнорожденный сын Галаада и блудницы, Иеффай был изгнан сводными братьями из отцовского дома и лишен земельного надела. Поселившись в земле Тов (возможно, современный Эт-Тайиба), он стал предводителем таких же, как он, беглых и безземельных людей (сродни подобный отряд прор. Давида, который воевал против Саула – 1Цар.22:2).
За то, что израильтяне начали служить языческим богам, Господь их покарал. Попав под власть иноплеменников, народ израильский воззвал к Господу, Который смилостивился над ним, ибо «не потерпела душа Его страдания Израилева» (Суд.10.16), и послал им в качестве избавителя Иеффая. Старейшины израильские, собравшись в святилище в Массифе (Мицпе), призвали Иеффая, чтобы противостоять нашествию аммонитян, которые стояли станом при Галааде. И. был поставлен пред лицом Господа «вождем» (Суд.11:6; евреи в Книге Судей Израилевых употребляется только по отношению к Иеффаю) и «начальником [ – главой] всех жителей Галаадских» (Суд.11:8, Суд.11:11). Вторжение аммонитян было вызвано территориальным спором (Числ.21). Аммонитяне утверждали, что земля «от Арнона до Иавока и Иордана» (Суд.11:13) изначально принадлежала им, требуя у израильских старейшин вернуть ее. Как представитель народа Иеффай пытался убедить аммонитян в праве Израиля на спорную территорию и в бессмысленности дальнейшего противостояния (Суд.11:12-28). С этой целью Иеффай послал ко двору аммонитского царя 2 посольства. В ответ царь сообщил послам, что бог Хамос (Кемош) (бог моавитян Числ.21:29; 3Цар.11:7) отдал эту землю аммонитянам (Суд.11:24). На основании этого текста некоторые исследователи делали вывод, что переговоры на самом деле проходили с моавитянами. Также было высказано предположение, что в этом рассказе смешаны разные повествования, одно из которых отражало более древний конфликт израильтян с моавитянами. Заключительные слова Иеффая: «Господь Судия да будет ныне судьею между сынами Израиля и между Аммонитянами!» (Суд.11:27) – ознаменовали окончание переговоров и начало вооруженного конфликта. Победа Иеффая привела к войне с представителями колена Ефрема, которые, претендуя на главенствующее место среди других колен, были недовольны тем, что не приняли участия в битве против аммонитян. Иеффай пытался мирно разрешить это противостояние, но ефремляне объявили войну и перешли реку Иордан при Цафоне. После сражения Иеффай приказал устроить заставы вдоль Иордана для встречи отступающих. Это привело к полному разгрому ефремлян, которые были опознаны из-за того, что неправильно произносили слово «шибболет» (через начальное), и уничтожены (Суд.12:1-6). Описание одержанной Иеффаем победы завершается фразой: «Галаад же среди Ефрема и среди Манассии» (Суд.12:4), которая является свидетельством того, что в этот период в израильском обществе не было единства.
Перед началом битвы с аммонитянами Иеффай обещал Господу «вознести... на всесожжение» то, что «выйдет из ворот дома... навстречу» (Суд.11:31). Запрещенные законом Моисея (Лев.18:21; Лев.20:2-5; Втор.18:9-10) человеческие жертвоприношения присутствовали только в религиозном культе окружающих Израиль языческих народов (Втор.12:31; Втор.18:9-10; 4Цар.3:27). Поэтому многие комментаторы считают, что Иеффай, принося обет, имел в виду домашних животных, которые в те времена жили с человеком под одной крышей. Однако первой поздравить Иеффая с победой вышла его незамужняя дочь, которая с покорностью приняла свою участь, попросив только о 2 месяцах отсрочки, чтобы оплакать свою участь. Эта история послужила основой для возникновения у израильских женщин ежегодного ритуала плача в течение 4 дней (Суд.11:29-40). Многие современные исследователи видят в этом рассказе повествование, в назидательных целях раскрывающее происхождение обряда оплакивания у еврейских женщин. Мотив о принесении ребенка в жертву встречается в сказаниях о героях античности, например в истории с критским царем Идоменеем, который, возвращаясь после сражения в Трое и попав в сильный шторм, обещал принести в жертву Прометею первого человека, которого встретит на берегу.
Уже Иосиф Флавий, отмечая добродетель дочери Иеффая, которая «не сочла за чрезмерное несчастие поплатиться жизнью за победу отца и за восстановление свободы своих сограждан» считал, что это жертвоприношение «было и незаконно и не угодно Господу Богу». По мнению блж. Августина, этот сложный для истолкования отрывок не содержит явной оценки или осуждения со стороны Господа. Необдуманный обет Иеффая, приведший к убийству собственной дочери, был попущен Господом, чтобы показать недопустимость человеческих жертвоприношений и необходимость приносить обеты Богу по любви, а не по страстям. Этот рассказ является прообразом совершенного также по причине поспешно данной клятвы убийства царем Иродом Иоанна Предтечи. Неразумная клятва Иеффая была диавольским искушением. Дочь Иеффая предвосхищает подвиг христианских дев.
В Талмуде сообщается, что из всех осужденных за неосмотрительные клятвы, Иеффай оказался единственным, кто сожалел о своем безрассудстве.
Несмотря на неоднозначный образ, Иеффай является примером искренней веры для ап. Павла, который упоминает его как одного из пророков Ветхого Завета, которые «верою побеждали царства, творили правду, получали обетования» (Евр.11:33).
Источник: pravenc.ru
