Толкования на Псалтирь 118:27

Путь оправданий Твоих вразуми ми. Приобретши разумение таинств, заключающихся в оправданиях Твоих, и возможность идти путем их, в состоянии буду беседовать и вести слово о чудесах сих оправданий.

Путь оправданий Твоих вразуми ми, и поглумлюся в чудесех Твоих

Ходящие в путях Божиих и постоянно Им научаемые, всегда (на это именно указывает слово – «размышлять», буду болтлив) созерцают чудеса Божии, представляя себе, что Бог есть Творец неба и земли, что Он – наш Питатель, Он – Податель благ, Он посылает дождь, Он дает весну и лето, все устраивая для поддержания нашей жизни, что Он, как Творец, все содержит в порядке и согласии. И, конечно, мы нуждаемся в божественном вразумлении, чтобы наша добродетель опиралась на боже­ственный закон, чтобы человеколюбие наше не было порождаемо тщесла­вием, подвижничество не искало человеческих похвал и целомудрие проистекало из любви к добродетели, а не из того, что невоздержа­ние постыдно. Справедливо поэтому пророк просит божественного вразумления, чтобы ему был известен путь правды.

«Путь оправданий Твоих вразуми ми, и поглумлюся в чудесех Твоих». Нужно нам Божественное разумение, чтобы по закону Божию успевать в добродетели, и водящемуся человеколюбием не иметь в виду тщеславия, подвижнику не домогаться человеческой похвалы, целомудренному, не из стыда невоздержной жизни, но из любви к добродетели, хранить целомудрие. Посему Пророк справедливо умоляет о том, чтобы ему стать причастным Божественнаго разумения и познать путь правды.

Путь оправданий Твоих вразуми ми, и поглумлюся в чудесех Твоих

Чего здесь просит пророк, прося вразумить его в пути оправданий? Можно полагать, что он просит дальнейшего и подробнейшего познания пути спасительного, познания всего, относящегося к нему, познания разных сторон и частей богоугодной жизни.

Во-первых, чтобы уметь различать добро от зла и разоблачать кажущееся добро, под которым кроется зло, – уметь заметить возникающие недобрые чувства при добрых делах и тотчас же отстранять их и исправлять доброделание, знать порядок, в каком должно вести дела жизни духовной, ибо не всегда все пригоже делать, – начинающему не следует браться за то, что подручно только уже усовершившимся. Так поучают святой Златоуст, Феодорит и святой Амвросий. Мысль святого Златоуста приводит Зигабен в своем Толковании: «Право молится пророк быть причастником Божественного разумения, чтобы верно распознавать путь правый, чтобы не погрешить, и вместо добра не взяться за зло; потому что нередко зло бывает похоже на добро». Феодорит пишет: «Нужно нам Божественное разумение, чтобы по закону Божию успевать в добродетели, и водящемуся человеколюбием не иметь в виду тщеславия, подвижнику не домогаться человеческой похвалы, целомудренному не из стыда невоздержной жизни, но по любви к добродетели хранить целомудрие. Посему пророк справедливо умоляет о том, чтобы ему стать причастным Божественного разумения и познать путь правды». Святой Амвросий говорит: «Не считает довольным, чтобы Господь Бог наш научил его оправданиям Своим, но прибавляет: путь оправданий и проч. Смотри, какой порядок! Наперед надобно научиться оправданиям Господним, потом узнать постепенность и порядок оправдательных действий, что должно быть прежде и что потом; ибо знать, что делать и не знать порядка делания, не значит иметь совершенное знание. Претыкаются большею частию на том, действуют не как должно, не в порядке». Иное уместно в мирском сожительстве, иное в мироотреченной жизни; иное в новоначалии, иное в преуспеянии; иное в общежитии, иное в отшельничестве; иное по внешнему чину, иное по внутреннему строю жизни христианской. Всему свое время и свое место. И хорошее только в свое время и в своем месте вполне хорошо.

Во-вторых, под путем оправданий можно разуметь здесь, как полагает блаженный Августин, «самые высшие оправдания, которых, преуспевая более и более, желает достигнуть святой пророк и которые называет он чудесами Божиими; ибо между оправданиями (Божиими заповедями) и делами жизни по Богу есть столь дивные, что те, которые делом не проходили их по немощи человеческой, поверить не могут, чтобы можно было до них достигнуть». Таковы – любовь ко врагам, не как дело внешнее, а как чувство внутреннее, живое и искреннее, – мужество мучеников, не то, что покойное лишь состояние духа во время мучений, но хвалебно-отрадное, блаженно-радостное, – непрестанная молитва, со всеми существенными принадлежностями молитвы, столь непостижимая, что для объяснения ее прибегают к иносказаниям, между тем как она в действительности есть и составляет неотъемлемое качество лиц, ставших един дух с Господом, – совершенное беспопечение, не в чувствах только, но и делом, в предании себя в волю Божию, по слову обетования Его: сия вся приложатся, за которое благоволительно принимал Господь и неоскудно питал Своих рабов от щедрот Своих, – отрешение от телесных потребностей до забвения их, без изнурения, однако ж, тела, которое оставалось и здорово, и довольно крепко, так что совершало обычные службы и поделия. Все это и подобное сему суть чудеса нравственно-христианской жизни, созидаемой благодатию Духа Святого о Христе Иисусе, Господе нашем. Чудесам этим нельзя не изумляться.

В-третьих, можно разуметь здесь, со святым Иларием, желание прозреть сквозь ветхозаветные оправдательные чины, чтоб узреть истинное оправдание в прообразуемом ими Избавителе всех. Иларий пишет: «речь эта (то есть путь оправданий вразуми ми) полагает различие между оправданиями и путем их. К тому же, само собою разумеется, что то, чего стремятся достигнуть известным путем, не то же, что и самый путь, по которому стремятся. Пребывая в законе, он просил не тому научиться, что тогда совершалось в вещественном служении Богу, ибо это и так видно, – но тем будущим тайнам, которые сокрыты были под образом настоящих видимых вещественных оправданий. Вспомнил он, что оправдания от закона представляют в себе тень истинных Божественных оправданий. Постановления подзаконные суть поэтому как бы путь к тому, что ими прообразуется. Чтобы уразуметь этот путь оправданий, дойти то есть от тени до настоящего тела, и молится пророк, дабы, уразумев, углубляться в созерцание сих чудес Божиих (чудных планов домостроительства спасения нашего в Господе). Закон и установлен для того, чтобы быть зерцалом грядущих (чаемых подзаконными) благ».

Подобная мысль и для нас, христиан, может иметь значение. Мы имеем свой внешний чин оправданий, который проходит всякий, ищущий примирения с Господом, оскорбленным множеством сознанных грехов. Есть у нас и говение, и пост, и стояние на молитве в церкви, уединение и удаление от житейских дел, исповедание грехов, принятие епитимий и труды по исполнению ее. Путь этот всякий проходит. Сколько он целесообразен – это доказывает опыт всех времен. Но сила не во внешнем ходе дела, а во внутренних расположениях, какие должны быть возгреваемы при этом в сердце, и чередование собственно этих расположений есть путь оправдания, а не чередование показанных внешних действий. Можно пройти все их, и ничего не получить. Потому-то и настоит необходимость, приступая к ним и проходя их, молить Господа, чтобы Он вразумил нас пройти этот путь истинно, сердечно, благоплодно, чтобы в конце и делом получить искомое, и затем подивиться и не переставать дивиться чудесам беспредельного милосердия Божия к кающимся грешникам.

Что значит: и поглумлюся в чудесех Твоих? – Очевидно, этим пророк указывает на то, что он обещает делать по получении искомого вразумления. Но что ж это? Слово глумиться, поглумиться приняло у нас значение не то, какое имеет соответствующее ему греческое αδολεσχετν. В отечниках слово это переводится так: «приседеть, усидчиво заниматься чем-либо, например, приседеть чтению, богомыслию, умной молитве, рукоделию» и тому подобное.

Святой Амвросий пишет: «αδολεσχετν есть продолжительное некоторое размышление и неотступное углубление ума во что-либо, а также трудолюбное упражнение в чем-либо, душевное или телесное, с тем, чтобы навыкнуть чему». Таким образом, есть приседение умовое и есть деятельное. Какое же здесь разумеется у пророка? – То и другое. Получивший вразумление о пути оправданий Божиих не может не углубляться в них размышлением и созерцанием. Потом, так как вразумление дается о жизни деятельной, и затем, опять, чтоб дать должное направление жизни и деятельности, то вразумленньй не может оставаться праздным, а тотчас берется за дело и, пребывая в нем, постоянно приобретает навык к нему.

«Так, говорит святой Амвросий, кто познал тайны Божии, тот углубляется созерцанием в чудеса Божии, в них открывающиеся». По словам Зигабена, он так говорит Господу: «Часто буду рассуждать о дивных делах, совершенных Тобою, чтобы услаждаться постижением их, которое Ты даруешь мне». Но этим одним не должно ему довольствоваться, а «как готовящийся к состязанию на зрелищах долго упражняет члены свои, чтоб они навыкли приемам и окрепли; так, учит святой Амвросий, должно деятельно приседеть указуемому в Писании, чтоб постигнуть сокрытые в нем тайны и советы Божии».

Другие под словом поглумлюся разумеют: буду вести пространные беседы о чудесах милости и правды Твоей: возрадуется язык мой правде Твоей, буду всюду восхвалять и дивные пути оправданий Твоих, и Тебя, устрояющего их. Дидим говорит: «Всем буду рассказывать о чудесах Твоих». Святой Афанасий пишет: «Приобретши разумение тайн, заключающихся в оправданиях Твоих, и возможность идти путем их, я в состоянии буду беседовать и вести слово о чудесах сих оправданий».

Путь (в пути) оправданий Твоих, вразуми ми и поглумлюся (углублюсь умом) в чудесех Твоих

Дай, говорит, мне, Господи, уразуметь путь закона Твоего, и я впоследствии времени без сомнения часто буду поучаться в произведенных Тобою чудесах, услаждаясь откровением их, которое даровано мне Тобою.

Златословесного: Прилично пророк молится о даровании божественного разумения, чтобы мог узнать путь правды и как-нибудь не обманулся и, вместо добродетели не принял порочного (пути), так как пороки близки к добродетелям. Феодорита: Нам нужно божественное разумение, чтобы по закону Божии проходить путь добродетели, и упражняясь в милосердии к людям, не иметь в виду тщеславия, чтобы подвижнику не искать человеческой похвалы, и целомудренному жить в целомудрии, по любви к сей добродетели, а не по причине срама невоздержания. Итак, прилично молится о даровании ему божественного разумения, чтобы мог знать признаки пути правды.