Толкования на Псалтирь 118:12

Благословен еси Господи, научи мя оправданием Твоим. Ощутив свое преспеяние вследствие того, что всем сердцем взыскал Бога, благословляет Его, благодаря за то уже, чего сподобился, и от Него желает узнать, какое значение имеют оправдания Его.

Благословен еси Господи, научи мя оправданием Твоим

Т. е., Ты кроток и человеколюбив и Тебя по достоинству все должны воспевать; поэтому и я прошу Тебя на­учить меня тому, что служит к оправданию. Или так: ты благосло­вен и прославлен выше всех, потому что Ты человеколюбив, щедр и милостив, долготерпелив и многомилостив; прошу Тебя, научи меня оправданиям Твоим. Я не стремлюсь к богатству, не ищу ни золота, ни серебра, ни почестей, ничего из удовольствий этого мира, но ищу узнать Твои оправдания, потому что велико воздаяние за сохранение их. Вот чего должен искать христианин!

«Благословен еси Господи, научи мя оправданием Твоим»; то есть, кроток Ты и человеколюбив, и достоин песнопения всех. Посему умоляю Тебя, позволь мне дознать от Тебя, чем можно оправдаться.

Благословен еси Господи, научи мя оправданием Твоим

Третий в естестве нашем, в частности, дом для заповедей есть богонаученный ум. Научи, дай понять, сообщи и умение действовать, дай уму моему знать заповеди и все относящееся к ним, – и видеть, как в каком случае должно мне действовать, чтоб ум мой был светом, освещающим пути жизни, и верным руководителем по ним; особенно благоволи, дабы в уме моем не было шатких колебаний, предположительных мнений, а все утверждалось на непоколебимых убеждениях.

Научи оправданиям, или заповедям. Когда действуют, можно одни заповеди иметь во внимании; но когда хотят познать заповеди, тогда нельзя ограничивать своего взора одними заповедями, а непременно надо обозревать всю область истины, чтоб заповеди в уме не висели ни на чем, или не были насыпаны в него, как песок, бессвязно, но входили как необходимый элемент в состав истины и сочетавались с ним живым союзом так, чтобы нельзя было коснуться одного, не колебля вместе с тем и всего.

В христианстве пути жизни освещаются истинами о триипостасном Божестве, Творце и Промыслителе, о падении, о Божием благоволении восстановить падшего, о снисхождении единородного Сына Божия на землю воплощением, о совершении Им нашего спасения Своими страданиями, смертию, воскресением и вознесением, о ниспослании Божественного Духа на святых апостолов, устроивших на земле Церковь Христову и учредивших в ней таинства для освящения благодатию всех верующих, и, наконец, о воскресении, суде и будущем всеблаженстве верных и неописанных мучениях неверных. Все эти истины то же для духа, что воздух для тела. Как воздух, приемлемый легкими, проходит по всему телу в крови и все оживляет, так и эти истины, будучи приемлемы верующим умом, проходят по всему составу духовной жизни и все в ней оживляют собою. От них и зарождается эта жизнь, ими руководится и в них зрит конец свой.

Жизнь духовная начинается с сознания падения и невозможности восстать самому. Это ведет к покаянию и прилепляет к Господу, как единому Спасителю. Отсюда обет и решимость быть верным Ему и вести непримиримую борьбу со всем, что восстает внутри и что встречается во вне противного тому, чего требует от нас Спаситель. Отсюда упование, что, несмотря на немощь естества нашего, Господь проведет верующего чрез все искушения и введет, наконец, в вечное Царство Свое. Отсюда терпение и безжалостный к себе труд над собою в очищении себя и исправлении в себе неисправного, чтобы во всем представить из себя непостыдного делателя. Отсюда вера, что, спострадая таким образом Господу, приобщаются светлого живота Его и здесь, хотя еще в предначинании и предызображении. Все это вытекает из основных истин христианства и составляет основу богоугодной жизни. Тут сущность христианских наших оправданий, и отсюда, наконец, развивается и вся система христианских заповедей.

Скажут: «Кто ж этого не знает и к чему молитва научи?» – Но есть знание голое, чисто умовое, которое никогда не восходит дальше предположительных воззрений, и есть знание живое, жизненное, в котором всякая истина также тверда, как уверенность в своем существовании. Это свойство сообщается ему живым убеждением, которого не колеблет и самая смерть. Молясь научи, пророк просит, чтоб Господь все истины, и теоретические, и практические, так сроднил с существом его, чтобы как не может усомниться он ни на волос в своем существовании, так чтобы никогда не мог допустить в себе и тени сомнения в этих истинах. В этом и состоит прочность богоугодной жизни. Как нельзя идти по тонкой, колеблющейся доске, потому что закружится голова и упадешь; так нельзя вести жизнь должную тому, у кого в голове непрестанно возникают предположения: «Да полно, не вот ли как надо? Не лучше ли вот этак? Да ведь и вот как можно!» А кто, совсем поколебавшись в некоторых истинах, думает по-своему устроить жизнь богоугодную, тот похож на человека, который, строя дом, кладет между здоровыми венцами и гнилые. Снаружи такой дом представляется и новым, и прочным, а на самом деле обречен уже падению; так точно и жизнь такая только с виду добра, но уже несет в себе свое осуждение. Таким образом, вот в чем сущность прошения! Пророк просит, чтобы в нем не было никаких колебаний, но чтоб он ходил среди этих истин, как тот человек, который, вышедши на улицу, чувствует, что земля под ним есть и что он стоит на ней твердо, есть и все окружающее его, есть и небо над ним, – и на мысль ему не может прийти, чтобы во всем этом чего-нибудь не было. Но как же пророк просит об этом после того, как уже скрыл в сердце словеса Господни и все начинания свои ведет по заповедям, ища единого Господа? Так действовать нельзя без ведения, о котором он просит только теперь. – Но и в тех своих добрых навыках, в ведении всех дел и начинаний по заповедям и в любви к ним разве установился он вдруг? Приступая работать Господу, он не имел ни того, ни другого; сознавая же необходимость того, конечно, молился: «Господи, дай мне все дела вести по заповедям! Господи, склони сердце мое возлюбить заповеди!» Господь услышал молитву его и даровал ему просимое. Там он выражает то, что возымел уже в конце трудов, а здесь указывает на то, что бывает в начале искания сего блага, – ведение с убеждением. Он как бы внушает: «я сказал – взысках, скрых…», но не подумал бы кто, что это вдруг так и сталось, – нет, предшествовали тому труд и молитва. Дело шло так, как я выражусь сейчас в отношении к приобретению ведения: благословен еси Господи, научи мя оправданием Твоим.

Этим последним благом преобразуется ум, а двумя первыми – воля и сердце. Замечательна последовательность! Она взята с жизни. Ум один никогда не знает вполне истины; она всегда у него в виде предположительных воззрений. Исключая чрезвычайных Божиих воздействий на душу, и богоугодная жизнь обыкновенно начинается при таком состоянии ума. Но потом, вместе с жизнию, эти воззрения начинают переходить в живые убеждения: они зреют, множатся и расширяются по мере навыка воли вести дела и начинания свои по заповедям и по мере возрождения сочувствий сердца к заповедям. Исполняются ли последние – полнота водворяется в первых. Впрочем, строго судя, нельзя сказать, что впереди и что позади: они все вместе зреют, не отставая друг от друга. Строит же это внутреннее здание Господь благодатию Своею, при всевозможных, без жаления себя, усилиях со стороны человека, – строит жилище, в которое, наконец, Он приходит и вселяется с Отцом и Духом Святым, как Сам обетовал: к нему приидем и обитель у него сотворим.

Благословен ecи, Господи, научи мя оправданием Твоим

Давид славит Бога, хваля Его за полученную им от закона Его пользу. При чем просит о том, чтобы научиться ему еще более и пребрести еще вернейшее и высшее разумение о заповедях Его.

Оригена: Благословляет, благодаря Бога за то, чего уже удостоился. Ибо имея слова таинственные и достойная сокрытия, он благословляет за них Господа. Безименного: Те, которые хранят и исполняют слова закона, называются богонаученными.